Сезон 25-26 годов Международного литературного конкурса коротких семейных рассказов «Мы и наши маленькие волшебники!», который проводят «Классный журнал», писательница София Агачер и Фонд «Живая книга», продолжает финалист нашего конкурса прошлого сезона, член Союза писателей Марат Валеев из Красноярска. Напоминаем, что мы ждём произведения и от детей, и от взрослых. Главное требование, чтобы рассказы были короткими и так или иначе связаны с семьёй или детством. Положение о конкурсе можно прочитать на taplink.cc/sofiaagacher

Земляные работы на дому

Сия забавная история приключилась в далекие 50-е годы. Я ещё в школу не ходил, братцу моему было всего три года, и моей обязанностью было присматривать за ним в отсутствие родителей — днём ли, когда они были на работе, а то и вечером, когда они иногда уходили в сельский клуб на индийский фильм. И однажды мы с братцем учудили такую катавасию, что мама наша потом без слёз и смеха вспоминать об этом не могла.

Они с отцом ушли на двухсерийный фильм, оставив нас под замком, а когда вернулись — в прямом смысле обалдели. Мы с братом были буквально вываляны в земле: она у нас была на руках, в волосах, на физиономиях, чёрными были наши коленки, а земляной пылью был запорошен весь пол на кухне.

Дело в том, что не все жители нашего прииртышского сельца Пятерыжск, что на северо-востоке Казахстана, могли тогда позволить себе в домах деревянные полы. Вот и в нашем саманном жилище он был земляной, закрытый сверху толем.

А так как нам с братцем наскучило сидеть без дела и ждать, когда родители вернутся с трёхчасового сеанса, то мы надумали поиграть в строителей земляного карьера. В нашем распоряжении имелись машинка-самосвал (заводская) и экскаватор, роль которого выполнял железный припечной совок.

Мы отвернули в одном углу кухни кусок толя, я копал карьер и загружал грунтом машину, а братец отвозил его и сваливал в другом углу. Периодически мы менялись ролями, что делало нашу тяжёлую работу социально справедливой. Ещё бы часок — и мы бы прорыли дыру на волю. Но тут вернулись родители и остолбенели при виде освоенных нами земляных работ.

Я почему-то тот момент не запомнил, но, по всей видимости, нас (по крайней мере, меня, как старшего) угощали далеко не пряниками. И то: вместо того, чтобы спокойно обсудить за чашкой чая все перипетии только что просмотренного «Бродяги» с неповторимым Радж Капуром в главной роли и потом улечься спать, родителям пришлось срочно растапливать печь, греть воду и купать нас, а также возвращать обратно почти кубометр выкопанной земли, утрамбовать её и вновь накрыть толем.

А через несколько лет немного разбогатев, мы вообще обзавелись деревянным полом! Так что делать подкопы в доме мы перестали. Да и повзрослели уже, чтобы такой чепухой заниматься..

Рыжик

Самой моей первой коллекцией было собрание названий кинофильмов.

Я честно записывал в тетрадку лишь те картины, которые видел сам. А их к моим десяти годам было не так уж и много: «Морозко», «Чапаев», «Смелые люди», «Волга-Волга», «Веселые ребята», «Мамлюк», еще с три десятка.

А откуда у моего сверстника и закадычного дружа Веньки, такого огненно-рыжего и конопатого, что я называл его не иначе как Рыжик, набралось полтетради фильмов? Мы ходили в один клуб, случалось, и на пол сползали с лавок от хохота вместе — такие были тогда смешные кинокомедии.

Венька был родом не из нашей целинной деревни, а приехал со своей мамкой в четырехлетнем возрасте откуда-то с Урала. Они жили у тетки его мамы, вдовой пенсионерки Истолии Ивановны.

Отца у них не было. Мама Веньки, красивая и тихая женщина, работала в сепаратарной и от нее всегда вкусно пахло свежими сливками. Венька ее очень любил и во всем слушался, а про отца туманно говорил, что он — военный и погиб на каких-то секретных испытаниях. Таких секретных, что говорить про них он не имеет права.

— Да? А меня ты имеешь право обманывать? — ревниво кричал я при очередной сверке наших коллекций. — Когда ты столько фильмов посмотрел? Ты их сам придумываешь, вот!

И Венка сознался, что названия фильмов ему помогает пополнять его мама — она их много видела там, где они раньше жили. Я чуть было не побил его за это, а заодно и потерял интерес к такому коллекционированию.

Зато я ударился в новое увлечение — стал собирать этикетки со спичечных коробков.

Но в маленькой деревне трудно было разжиться новыми этикетками — спички в сельмаг завозили партиями обычно одной и той же серии. И здесь нам на выручку приходили водители грузовиков — в начале 60-х шоссе Павлодар-Омск только еще строилось, и старая дорога пролегала прямо по берегу Иртыша, от селения к селению.

И почти все водители притормаживали у нашего продуктового магазина — курева, консервов, хлеба прикупить. А мы уже караулили их, чтобы обменяться с ними фанерными футлярчиками от спичечных коробков. И водители обычно снисходительно относились к нашим просьбам и отдавали свои этикетки, если мы видели, что у нас таких нет.

И хотя конкуренция с Рыжиком у меня была довольно жесткая, мы, как истинные друзья, всегда ходили на эти обменные операции вдвоем, тем более что жили рядом с магазином.

В тот день я первым завидел, что у сельпо притормозили сразу три ЗиСа, груженные досками. Крикнул Веньке через забор — он возился с удочками у дровяника, и мы, похватав обменные коробки, помчались к магазину, чтобы опередить других коллекционеров — было их в деревне еще пацана три-четыре.

Я сходу налетел на выходящего из сельпо пожилого водителя с насмешливыми глазами и закричал:

— Дяденька, давай поменяемся коробкАми!

Тот понятливо улыбнулся и молча полез в карман.

Следом на крыльцо магазина вышел другой водитель, помоложе. Его тут же взял в оборот Рыжик.

Но происходило что-то непонятное. Они оба уставились друг на друга и молчали.

Я положил только что обменянный коробок мимо кармана, не отрывая взгляда от Веньки и того, кто стоял напротив. Они оба были огненно рыжие и конопатые!

Наконец тот рыжий, что постарше, хрипло спросил:

— Парень, а тебя как зовут.

Венька сказал.

— А фамилия твоя как?

Венька назвал.

— А маму твою не Валентина зовут?

Венька кивнул и неожиданно сморщил все свои веснушки и заплакал.

Большой рыжий обнял маленького за плечи и торопливо сказал:

— Пойдем, покажешь, где вы живете. Я вас так долго искал!..

И оба Рыжика пошли по пыльной деревенской улице в сторону наших домов, а я с разинутым ртом — за ними.

Это что же получается — у Веньки отец нашелся, тот самый, который вроде бы как на испытаниях погиб? Ну и дела…

Потом Венька мне рассказал, что они с матерью сбежали от отца, который по молодости запил, загулял, и Венькина мама не могла ему этого простить.

А он одумался, потому что никого на самом деле, кроме них, по-настоящему не любил, и искал их несколько лет. И нашел ведь, хоть и нечаянно. Да так остался с ними навсегда в нашей деревне!

А мы с Рыжиком потом бросили собирать этикетки и взялись за монеты. И его отец нередко привозил нам их из своих дальнобойных рейсов.

Но это уже, как говорится, совсем другая история…

Спички

В тот жаркий июльский день я несколько часов кряду плескался в компании радостно визжащих и хохочущих сельских ребятишек в теплой воде нашего любимого пойменного озерца Две лесинки. И лишь гулко урчащий пустой желудок погнал меня домой.

Село наше стояло — да о чем я, оно и сейчас там! — на высоком песчаном берегу Иртыша. И когда я со своим сверстником Колькой Васильевым по крутому спуску поднимался от озера к скотобазам, за которыми в сотне метров было само село, то на испещренной следами босых ног пыльной дороге нашел оброненный кем-то коробок спичек. Выдавил пальцем ящичек — внутри, прижавшись друг к дружке, лежали еще с десятка полтора спичек. Целое богатство!

Из всей одежды на нас с Колькой были только сатиновые трусы до колен — так в летние дни в деревне у нас бегали почти все мальчишки. Не так жарко. Да и удобно.

Не так жарко нам показалось и в тот день. Причем сразу же, как только я нашел спички. И мы срочно решили развести где-нибудь в укромном месте костерок и погреться.

На беду — как потом оказалось, не столько на свою, — мы с Колькой в это время проходили мимо скирды с остатками прошлогоднего сена, огороженной от скота ивовым плетнем. И хотя на двоих нам было всего десять лет, мы откуда-то уже знали, что сухое сено неплохо горит.

Мы перелезли через плетень, от которого до скирды было всего метра два или три. Надергали сена на хороший ворох, сложили его под плетень. Я стал чиркать спичками, пару штук сломал, но с третьей попытки у нас все получилось. Сено пыхнуло как порох, от него занялся плетень. Сухие его прутья горели с задорным треском, от дуновения легкого ветерка искры летели во все стороны. И конечно, всего минуты через три-четыре сначала несмело, а потом все веселее и веселее разгорелась и сама скирда.

Со стороны села послышались крики: «Пожар!», «Базы горят!». А это и в самом деле начала тлеть и густо чадить крыша стоящего рядом со скирдой старого камышитового коровника — слава Богу, пустого, потому что все коровы в это время безмятежно щипали травку на пастбище.

Поняв, что сотворили что-то не то, мы с Колькой ломанулись от пылающей скирды и напрямую, через стоящую на нашем пути прорытую за сотни лет талыми и дождевыми ручьями глубокую рытвину, побежали домой. Уже на бегу я обнаружил, что крепко держу в руке спичечный коробок. А со стороны деревни, также срезая путь, в рытвину бегом спускались нам навстречу взрослые — с ведрами, лопатами, криками. И в этой шумной веренице бестолково гомонящих людей был и мой папка. Он тоже позвякивал на бегу оцинкованным ведром.

«Бегут тушить пожар! — понял я. — А потом будут искать, кто поджег. А чего их искать, когда вот они мы, со спичками…»

На дне этой старой рытвины густо росли лопухи. Вот в них я и успел сунуть коробок со спичками, прежде чем с нами поравнялись взрослые.

— Ты откуда, сынок? — спросил папка, с подозрением принюхиваясь к нам с Колькой — мы с ним отчаянно воняли паленым, разве только сами не дымились.

— С озера! — хором сказали мы с Колькой.

— Бегом домой! — приказал папка, взмахнул ведром и почти бегом стал подниматься по песчаному склону рытвины навстречу пожару.

«Интересно, — подумал я тогда. — А где же они будут брать воду? Может, с озера? Но это же далеко. Бедный папка — устанет, наверное, носить так далеко воду-то…»

А вода там, оказывается, была в специально оставленной прицепной цистерне — для замешивания глиняного топтала и ремонта коровника. Но увы, сено-то тогда, как узнал я позже, сгорело все, где-то тонны две-три, вместе с огораживающим его от скота плетнем. А вот коровник деревенской добровольной пожарной дружине все же удалось потушить.

И я долго еще потом держался от спичек подальше. Думаю, и Колька тоже. Потому что нас потом все же «раскололи» — каждого дома по отдельности. И «воспитывали» отдельно.

Но одинаково доходчиво.

Экспонат

Мой любознательный младший братишка как-то притащил домой… человеческий череп. Самый настоящий — с жуткими пустыми глазницами и черной дыркой на месте носа, с оскаленными зубами, добела вылизанный дождями и ветрами.

Нашел братишка его на Иртыше (из крутого песчаного берега которого до сих пор вымываются всякие древние кости), и решил отдать в школу. Для анатомии, как он потом пояснял. А так как шли еще каникулы, он припрятал свой трофей. И не придумал ничего лучшего, как засунуть его в сломанную стиралку, за ненадобностью выставленную в предбанник.

Так бы череп и пролежал там до 1 сентября – даты, намеченной моим братом для свершения благотворительной акции по пополнению школьных учебных пособий. Но тут мама, наконец, договорилась с местным умельцем насчет ремонта стиралки, и повела его, предвкушающего гонорар в виде бутылки водки, в предбанник. И скоро оттуда раздался дружный сдвоенный вопль, и тот самый мастер, а за ним и мама вылетели из предбанника с выпученными от ужаса глазами.

Пока они приходили в себя, оказавшийся рядом и все разом понявший братишка прокрался в предбанник и быстренько перепрятал череп – по соседству, в дровяник.

Там у нас был ларь с остатками испортившихся зерноотходов, которые, кстати, давно уже было поручено выкинуть братишке, да ему все было как-то недосуг. Вот в них-то он и закопал череп.

А спустя какое-то время отец разжился несколькими мешками свежих кормов. Так как братишка опять где-то носился по своим архиважным делам, отец попросил маму срочно почистить ларь от старого фуража, чтобы вывалить туда свежий и освободить мешки для возврата совхозу.

Когда мама снова наткнулась на череп, то от страха кричала уже не так громко – похоже, начала привыкать. Правда, с тех пор у нее появилось легкое заикание. Конечно, родители догадались, чьих рук это дело.

Братишке был устроен допрос с пристрастием, и он рассказал, где нашел этого «бедного йорика» и зачем притащил его домой. В итоге череп, как ни вопил братишка о том, что он вовсе не страшный, а даже симпатичный, и что его крайне необходимо сдать в школу как экспонат «для опытов», прибрал отец, сказав, что завтра предаст его земле.

А рано утром в квартире раздался чей-то пронзительный, почти заячий, вопль. Это братишка, надувшийся на ночь чаю с печеньем и ежевичным вареньем и потому проснувшийся не по своей воле, обнаружил рядом с собой на подушке дружелюбно скалившийся череп.

Отцу перед уходом на работу пришло в голову все же оставить братишке его археологическую находку. Ну, а поскольку череп, по вчерашнему горячему заверению братишки, был вовсе не страшным, батяня шутки ради (!) взял да и положил эту пустоглазую костяху ему на подушку.

В общем, говорят, что братишке моему в то утро уже не понадобилось до ветру идти на улицу (хотя он и по сей день свирепо отрицает этот факт). И он уже не возражал против захоронения этого злополучного черепа.

Об авторе:

Валеев Марат Хасанович родился в г. Краснотурьинск Свердловской области 26 августа 1951 г. Рос и учился в с. Пятерыжск на Иртыше в целинном Казахстане. Закончил факультет журналистики КазГУ им. Аль-Фараби (г. Алма-Ата). Работал в газетах Павлодарской области. В 1989 году был приглашён в окружную газету «Советская Эвенкия» (с 1993 г. – «Эвенкийская жизнь») на севере Красноярского края, в которой прошел путь от рядового корреспондента до главного редактора.

Написал и опубликовал несколько сотен иронических, юмористических рассказов и миниатюр, фельетонов. Автор и нескольких десятков сборников юмористических рассказов и фельетонов, прозы и публицистики. Лауреат и дипломант ряда литературных конкурсов, в том числе «Золотое перо Руси», Общества любителей русской словесности (МГУ), «Лучшая книга года» русскоязычных авторов (Германия), имени Виталия Бианки, Михаила Пришвина, Риммы Казаковой, Юрия Рытхэу и ряда других. Член Союза российских писателей. С 2011 года живет в Красноярске.

О конкурсе и организаторах:

Положение о конкурсе «Мы и наши маленькие волшебники!» сезона 2025-26 годов, в котором могут принимать участие и взрослые и дети, а также порядок отправки работ на конкурс, смотрите на taplink.cc/sofiaagacher.

Рассказы финалистов сезонов 2018-2019 гг можно прочитать в отдельном сборнике рассказов «Дети и взрослые детям и взрослым» на Ridero.

Рассказы финалистов 2020 года смотрите в сборнике семейных рассказов «Когда я пишу» на платформе Ridero.

Лучшие работы финалистов сезонов 2021 года и 2021-22 годов вошли в сборник рассказов «О моей семье», который опубликован также на Ridero.

Рассказы сезона 2023-24 гг собраны в сборнике «Дневники памяти», который как и предыдущие можно бесплатно скачать на Ridero.

Рассказы нового седьмого сезона смотрите на сайте «Классного журнала» в разделе «Читать как дышать».

«Классный журнал» – современный журнал полезных развлечений для детей 7-13 лет, который издательство «Открытые системы» выпускает с 1999 года. Каждый номер «Классного журнала» содержит самую актуальную информацию для детей, которые любят его за разнообразие жанров, тем и рубрик. Комиксы, квесты, анекдоты, страшилки, детективы, сканворды, тесты, эксперименты и даже новости для детей — все это есть в «Классном журнале»! Издание рассказывает об окружающем мире, взаимоотношениях, науке, путешествиях, о животных, природе, загадках нашего мира, публикует интересные истории и обзоры детской литературы, а также настольные игры, в которые можно играть всей семьей!

София Агачер – писатель, автор книги для семейного чтения «Рассказы о Ромке и его бабушке», романов «Твоими глазами», «Путешествие внутри себя», «Исцеление мира. Журнал Рыси и Нэта». Врач, живёт и работает в Москве и в Чикаго. Считает, что книга – это живое существо, а игра – один из основных способов общения взрослых и детей. По её мнению, конкурс коротких семейных рассказов «Мы и наши маленькие волшебники!» тоже может стать увлекательной игрой для всей семьи, поскольку вместе можно не только читать, но и сочинять, рисовать и фотографировать. Авторский сайт Софии Агачер: agacher.com

Фонд «Живая Книга» основан в декабре 2019 года. Основной целью фонда является популяризация семейного чтения через проведение различных конкурсов, театральных фестивалей, выступления писателей в библиотеках и издание книг для семейного чтения с последующим их распространением, в том числе и через библиотеки.